Дело о неосторожном котенке [= Дело о беззаботном котёнке ] - Эрл Стенли Гарднер

– Суд понимает ситуацию, – перебил судья Ланкершим. –Присяжным не следует обращать внимание на не относящиеся к сути замечанияпредставителей сторон. Давайте продолжим слушание. При сложившихсяобстоятельствах «вуар дир»[5] ложится на вас, мистер Бергер.

Гамильтон Бергер провел допрос присяжных, не жалея сил,задавая все новые вопросы, рассчитанные с математической точностью, не упускаяни единой детали, пытаясь выяснить, беспристрастен ли данный человек или нет.Мейсон сидел, откинувшись на стуле с улыбкой на губах. Весь его внешний видпоказывал, что он абсолютно не обращает внимания ни на вопросы, ни на ответы.Чем дольше Гамильтон Бергер допрашивал потенциальных присяжных, тем большестановилось понятно, что он сомневается в их честности и беспристрастности, чторезко контрастировало с отношением адвоката защиты и определенно было не впользу окружного прокурора. Помощники дважды пытались предупредить ГамильтонаБергера об этом, но он не обратил на их слова никакого внимания, а упрямопродолжал задавать вопросы.

После того как окружной прокурор закончил, судья Ланкершимобъявил:

– По закону суд должен допросить присяжных на предметпристрастности. Мы хотим сказать, что при выборе присяжных никогда неограничивали представителей сторон и разрешали им задавать те вопросы, которыеони пожелают. Мы всегда позволяем представителям сторон осуществить выборприсяжных. Однако при сложившихся обстоятельствах суд считает своим долгомубедиться, что ни один из присяжных не испытывает предубеждения ни к одной изсторон.

Судья задал несколько вопросов присяжным по сути дела,оставаясь абсолютно беспристрастным.

Мейсон улыбнулся присяжным.

Постепенно все в зале суда поняли, что Мейсон добился своейцели, заявив, что согласен на то, чтобы в качестве присяжных по слушаемому делувыступили первые двенадцать человек из списка.

Присяжные улыбнулись Мейсону.

Гамильтон Бергер выступил с краткой речью перед присяжными,описав, что он намерен доказать.

– Я приглашаю Хелен Кендал в качестве своей первойсвидетельницы, – объявил он.

Хелен Кендал определенно чувствовала, что глаза всехсобравшихся в зале суда обращены на нее. Она прошла вперед и приняла присягу,продиктовала секретарю свое полное имя и адрес и повернулась к ГамильтонуБергеру, ожидая вопросов.

– Вы помните тринадцатое число текущего месяца?

– Да.

– Я хочу обратить ваше внимание на вечер тринадцатого.Произошло ли тогда что-нибудь необычное?

– Да, сэр.

– Что именно?

– Во-первых, у моего котенка начались спазмы, я поехала кветеринару, который сказал, что…

Окружной прокурор поднял руку, жестом останавливаясвидетельницу.

– Нас не интересует, что сказал ветеринар. Это показания счужих слов. Говорите о том, что вы знаете лично.

– Да, сэр.

– Случилось ли еще что-нибудь необычное примерно в то время,когда заболел котенок?

– Да. Мне позвонил… мой дядя.

– Что?

– Мне позвонили.

– Кто?

– Мой дядя.

– У вас два дяди?

– Да, сэр. Звонил дядя Франклин.

– Вы имеете в виду Франклина Б. Шора?

– Да, сэр.

– Когда вы в последний раз видели Франклина Б. Шора?

– Примерно лет десять назад, незадолго до его исчезновения.

– Ваш дядя, Франклин Б. Шор, таинственно исчез десять летназад?

– Да, сэр.

– Я задаю наводящие вопросы, ваша честь, – обратилсяГамильтон Бергер к суду, – потому что хочу представить присяжным оговариваемыемной моменты.

– У меня нет возражений, – заявил Мейсон.

– Что вам сказал по телефону ваш дядя?

– Я возражаю, – встал со своего места Мейсон. – Этопоказания с чужих слов. Это несущественно, недопустимо в качестведоказательства и не имеет отношения к делу.

– Я не думаю ссылаться ни на какие факты – что касаетсяупомянутого разговора, – чтобы определить степень вины мисс Деллы Стрит, – заявилГамильтон Бергер. – Моя цель – представить ситуацию, сложившуюся в интересующийнас вечер, которая объяснит передвижения различных участников событий.

– Возражение отклоняется, – постановил судья Ланкершим, –однако в дальнейшем я ограничу рамки вопросов, принимаемых во вниманиеприсяжными.

– Что сказал ваш дядя? – повторил вопрос Гамильтон Бергер.

– Он спросил, знаю ли я, с кем разговариваю. Я ответила, чтонет. Затем он представился и доказал, что это именно он.

– Это вывод свидетельницы, – быстро вставил ГамильтонБергер. – Я прошу вычеркнуть последнее предложение из протокола. Что сказал вашдядя?

– Он обратил мое внимание на несколько вещей, о которых зналтолько мой дядя Франклин.

– В частности, меня интересует то, что он просил вассделать, – сказал Гамильтон Бергер.

– Он велел мне нанять мистера Перри Мейсона, адвоката, азатем отправиться в гостиницу «Ворота замка» и спросить мистера Генри Лича,который, как утверждал дядя Франклин, должен отвезти нас к нему. Он приказалмне никому не открывать то, что он звонил домой, в особенности чтобы об этом непрослышала тетя Матильда.

– Ваша тетя Матильда – жена Франклина Шора?

– Да.

– А позднее в тот вечер вместе с мистером Мейсоном выпредпринимали попытку связаться с мистером Личем?

– Да.

– Что вы сделали?

– Мы отправились в гостиницу «Ворота замка». Нам сообщили,что мистера Лича там нет. В гостиницу доставили письмо, в котором говорилось,что…

– Минутку, – перебил Гамильтон Бергер. – Я сейчас покажу вамписьмо. Вы его имели в виду?

– Да, – кивнула Хелен Кендал.

– Я прошу приобщить это письмо к делу в качестведоказательства «А» со стороны обвинения. Я зачитаю его присяжным.

Гамильтон Бергер прочитал текст вслух, письмо должнымобразом проштамповали и приобщили к делу в качестве доказательства.

– И что вы сделали потом? – обратился окружной прокурор кХелен Кендал. – Другими словами, какой был ваш следующий шаг после полученияэтого документа?